Ежегодно Джамиля Полатова выполняет более 300 органосохранных операций при опухолевом поражении костей скелета и кожи, мягкотканных опухолях. Она — единственная в Узбекистане женщина-онкоортопед, которая всю свою жизнь посвятила спасению человеческих жизней. В интервью нашему журналу научный руководитель отделения опухолей опорно-двигательной системы Республиканского специализированного Научно-практического Медицинского Центра Онкологии и Радиологии рассказала о выборе профессии, страхах пациентов и самом большом счастье.
Первое чувство, которое испытывает человек, когда слышит слова «онкология», «рак» — это страх. Что вы чувствуете, каждый день имея дело с онкологией?
Рак, безусловно, очень серьезный диагноз, и, если опухоль лечить несвоевременно и неграмотно, если не выявить в курабельной стадии, больной погибнет. Онколог ежедневно борется со смертью и часто ее побеждает, поэтому можно смело утверждать, что такие врачи — герои.
Каждый день онколога состоит из череды важных вопросов, от решения которых зависят судьбы и человеческие жизни.
Однако, к сожалению, мы являемся вестниками не только хороших, но и плохих новостей.
Моя ежедневная работа — это, конечно, смешанные чувства. Это психологическое и психофизиологическое напряжение, эмоциональные переживания: удовлетворение по поводу успешной операции или проведенного лечения; иногда сожаление и, конечно, сочувствие; угнетение из-за возможных ошибок в лечении или неправильно поставленного диагноза. Принимаешь решение ты, и это большая ответственность, которая безусловно на тебя давит. Как оказать качественную, эффективную и безопасную медицинскую помощь?
Это, наверное, определенная потребность помогать людям.
К этому невозможно привыкнуть, потому что каждый пациент — это человек со своей историей и мотивацией бороться за жизнь.
Что для вас самое сложное в работе с пациентами?
Для меня, наверное, самое сложное — сообщить пациенту о безысходности обстоятельств. Сказать сыну, что его мама или папа смертельно больны; матери или отцу — об их ребенке; супругам — о состоянии их «половинки»; то есть, общаться с больным и его семьей. А еще нужно дать пациенту полную информацию о диагнозе, предстоящей операции, исходе и прогнозе заболевания, рисках и осложнениях; говорить пациенту правду и ничего, кроме правды, ведь лгать совершенно бесполезно. Разговаривать с пациентом нужно уметь, тем более, с человеком, которому страшно, который боится всего, что ты ему сейчас скажешь.
Говорить нужно хладнокровно, но без трагедии в интонации.
Можно где-то использовать юмор, но доступный пациенту. Проявить сострадание, — но без слез и дрожи в голосе. Пациент хочет видеть глаза врача, который все объяснит так, чтобы стало понятно, что бояться можно, нельзя паниковать. Важно сказать и дать все ответы на волнующие вопросы. Позволить пациенту самому выбрать вариант лечения, но при этом объяснить ему положительные и отрицательные стороны выбранногонаправления. Таких моментов очень много. В общении с пациентом я придерживаюсь мнения выдающегося врача и ученого В. М. Бехтерева: «Если после разговора с врачом больному не становится лучше, то это не врач».
Почему из огромного количества медицинских профессий вы выбрали врача-онколога? Что привело вас в профессию? Была ли за этим выбором личная история?
Нет, за моим выбором не стояло никакой личной истории. Это произошло случайно. Я очень хотела быть неонатологом, наблюдать за состоянием новорожденных с момента появления на свет вплоть до выписки домой. Пока училась в медицинском институте, меня не очень интересовала онкология даже несмотря на то, что эту дисциплину у нас преподавали блестящие учителя. Потом меня направили в клиническую ординатуру в институт онкологии и радиологии, и, должна сказать, я этого очень не хотела, даже попыталась высказать свое недовольство ректору Второго Ташкентского государственного медицинского института Каримову Хамиду Якубовичу. Но Хамид Якубович мне ответил: «Ты не понимаешь, что такое онкология, — это одно из самых сложных и престижных направлений в медицине. Это самое обширное направление, ты будешь знать и уметь все!».
Проходя обучение в клинической ординатуре в Республиканском онкологическом научном центре (так назывался нынешний РСНПМЦОиР), я попала в отделение общей онкологии (это отделение сейчас называется отделением опухолей опорно-двигательного аппарата), где работал фантастический хирург и блестящий онколог — таких называют «врач от бога» — Гафур-Ахунов Мирза Алиярович, который стал моим основным учителем. По сути, он и сыграл главную роль в выборе профессии и изменил мою жизнь. Мне очень повезло с учителями — все они являются очень эффектными, яркими людьми.
Под руководством Мирзы Алияровича я защитила кандидатскую диссертацию по очень сложной теме: «Выбор и оптимизация органосохранных операций при опухолях костей». Потом, под его же руководством, я защитила докторскую диссертацию, посвященную одной из актуальнейших проблем в онкологии — роли молекулярно-биологических маркеров в диагностике и лечении остеогенной саркомы. Так я, по
сути, стала единственной женщиной-онкоортопедом в нашей республике.
Расскажите, пожалуйста, что представляет собой учеба по направлению «Онкология». Чему вас учили прежде всего?
Чтобы стать онкологом, сначала проходят общую подготовку, после чего получают последипломное образование в ординатуре или магистратуре. Будущие врачи в обязательном порядке усиленно изучают онкологию и хирургию. Врач должен иметь хорошую базу знаний об анатомии, физиологии, работе внутренних органов, чтобы хорошо понимать механизм развития патологических процессов.
Такой врач, работая с пациентом, имеет дело с видоизмененной анатомией, нарушенной под воздействием опухолевых процессов. Поэтому ему приходится сразу принимать решение, ведь пациент, находясь на лечении, под наркозом, не может ждать. Как учится хирург? Он копирует своего учителя, всегда. И каким он стал, зависит от того, какая у него была школа и что он из себя представляет. Учатся не у тех, кто учит, а у кого можно научиться.
Каким вы запомнили свой первый рабочий день?
Я помню день, когда в первый раз встала за операционный стол. Это было начало октября, за окном шел первый снег. Моим пациентом был пятилетний ребенок с опухолью почки.
Осознание ответственности за свои решения, которое я тогда остро прочувствовала, до сих пор со мной.
Вы поддерживаете общение с пациентами, которым спасли жизнь?
Конечно, я общаюсь с пациентами, ведь они проходят длительное лечение и наблюдение. Есть те, кто после всех испытаний обзавелись семьями, и мы были свидетелями их свадебных торжеств. Одна из пациенток родила девочку и назвала ее Джамилей. Это очень приятно!
Вы когда-нибудь разочаровывались в выборе профессии? Хотелось все бросить и начать с самого начала, но в другой сфере?
Нет, никогда. Я люблю свою профессию. Считаю, что сожалеть о чем-то или гордиться чем-то в прошлом — это слабая позиция. Я всегда делаю то, что считаю нужным, это моя принципиальная позиция. Я никогда не стану заниматься делом, которое мне не было бы интересно, которое не воодушевляло бы меня на подвиги. Я — созидатель. Я стремлюсь к развитию в своей работе и не буду останавливаться на том, что есть. В моем понимании «другая сфера» — это расширять возможности онкоортопедии путем мультидисциплинарных направлений, развивать новые направления в онкоортопедии: именно этим должны заниматься и занимаются врачи разных специальностей. Так формируются ключевые направления в онкоортопедии.
К ним относятся комбинированное лечение сарком костей и мягких тканей, опухолей
позвоночника и костей таза, а также кожи; эндопротезирование крупных суставов; сосудистая и микрососудистая хирургия; реконструктивно-пластические операции при опухолях опорно-двигательного аппарата. Появились два самостоятельных направления — комбинированное лечение подобных опухолей у детей и реабилитация онкоортопедических больных.
Операции, которые выполняются у опухолевых больных, самые сложные.
В таких случаях обычно удаляется большой массив разнородных тканей, то есть не только кость, но и мышцы, сухожилия, а в некоторых случаях — лимфоузлы, кровеносные сосуды, нервные стволы и другие прилежащие органы. При ортопедических операциях ничего подобного не происходит, в обычной ортопедии никогда не устанавливаются так называемые мегапротезы, применяемые в онкоортопедии. Подобные протезы всегда изготавливаются индивидуально, они намного дороже и сложнее, чем конструкции, которые применяются для тех же костей или суставов, но не у опухолевых больных. Это очень интересное и многогранное направление, которое требует постоянного развития.
Вы участвуете в крупных международных форумах по онкологии, представляете Узбекистан. Нам есть чем гордиться?
Онкология — это сфера, которая требует постоянного развития. Для выступления с докладами и презентациями меня приглашают международные организации (ESMO ASIA, ESMO, EMSOS, ISOIS, АОР, EESG, ASQO). На таких мероприятиях я представляю Узбекистан, делюсь с миром опытом, рассказываю о сложных операциях. В качестве члена Международного научного комитета, эксперта и члена жюри я оценивала молодых ученых на международных онкологических конкурсах. Являюсь почетным членом Ассоциации директоров центров и институтов онкологии и рентгенорадиологии стран СНГ и Евразии (АДИОР СНГ и Евразии).
Наша гордость — это наши врачи, благодаря которым об Узбекистане узнают на международном уровне.
Общаясь со многими зарубежными коллегами, мы обсуждаем разные вопросы по онкологии, обмениваемся опытом, они всегда рады посетить нашу страну при любом удобном случае. Я горжусь тем, что многие известные зарубежные онкологи не только читают, но и публикуют научные статьи, входят в редакционный совет единственного журнала по онкологии в Узбекистане «Клиническая и экспериментальная онкология», заместителем главного редактора которого я являюсь. Издание входит в перечень рецензируемых научных журналов ВАК Республики Узбекистан и включено в библиографическую базу данных научных изданий «Российский индекс научного цитирования» (РИНЦ).
Расскажите об изменениях, которые произошли в Узбекистане в сфере онкоортопедии за последние два года.
Важных перемен внутри страны достаточно. В прошлом году состоялась первая онлайн-видеоконференция из Москвы на тему «Актуальные вопросы диагностики и лечения меланомы» с Ассоциацией директоров центров и институтов онкологии и рентгенорадиологии стран СНГ и Евразии (АДИОР СНГ и Евразии). За последний год были неоднократно проведены высокотехнологичные операции совместно с доктором медицинских наук, профессором, заведующим отделением вертебральной хирургии ФГБУ НМИЦ онкологии имени Н. Н. Блохина Минздрава России Эльмаром Расимовичем Мусаевым.
Самое дорогое, что у меня есть, — это моя семья!
В этом году совместно с профессором Мусаевым в онлайн-режиме проведен ряд показательных операций, а за трансляциями наблюдали свыше 300 врачей-онкологов по всему Узбекистану. Проделанные операции позволили сохранить пациентам конечности и улучшить качество жизни. Весной прошлого года в Бухаре состоялась первая международная научно-практическая конференция «Современные инновационные технологии в диагностике и лечении сарком костей, мягких тканей и опухоли кожи» Восточно-европейской группы по изучению сарком (East-European Sarcoma Group).
Президентом Восточно-европейской группы по изучению сарком является Алиев Мамед Джавадович. Он коллега и хороший друг Гафур-Ахунова Мирзы Алияровича. Мамед Джавадович является моим учителем, одним из тех, кем я дорожу, горжусь и которых очень ценю. Эти выдающиеся врачи являются, в свою очередь, учениками великого врача-онколога Николая Николаевича Трапезникова, который был основателем школы онкоортопедии во всем мире, в частности в России. Мирза Алиярович основал школу онкоортопедии в Узбекистане. Теперь и я, вместе со своим учителем, продолжаю вести это важное дело.
Благодаря соглашениям о взаимном сотрудничестве в сфере образовательной деятельности между Республиканским центром онкологии и радиологии Минздрава Республики Узбекистан и ведущими зарубежными клиниками, врачи получают возможность проходить стажировку на основе гранта и учиться на курсах повышения квалификации.
Все больше внимания придается всемирным календарным онкологическим дням, которые напоминают людям о важности прохождения своевременных профилактических обследований.
Снимаются социальные видеоролики, которые транслируются на центральном телевидении, в СМИ, в социальных сетях — это также помогает рассказывать о профилактике и лечении рака.
Есть ли у врача-онколога свободное время, и как вы его проводите?
Онкология — это тяжелая работа не только в моральном, но и физическом плане. Иногда проводишь за операционным столом по 8-9, а то и 10 часов. Мне очень помогают спорт и любимые танцы. Многие спрашивают: «Как ты после работы, когда 8 часов отстояла на операции, еще и в зал идешь?». Я называю это «сменой обстановки». Этим я меняю моральную активность на физическую. Это моя терапия, мое зарядное устройство (смеется — ред.), в зале я наслаждаюсь спортом и эстетикой, и это одна из важных частей моей жизни. Свободное время я стараюсь проводить с пользой для здоровья и души. Самое дорогое, что у меня есть, — это моя семья, родные, друзья. Я — мама четверых детей. Они — мое счастье! Думаю, они гордятся мной, и считаю честью, что моя дочь тоже решила посвятить свою жизнь профессии врача.
