Чуть больше года назад журналистка издания «Газета.uz» сняла свой первый документальный фильм — честную картину о становлении женщины как личности. В итоге короткометражка с броским названием «Нагота» вошла в программу Берлинского кинофестиваля — 2025.
В центре сюжета — искренний разговор Бакаевой со своей матерью. Героини киноленты рассказывают о сложностях взросления девочек в Узбекистане, об отношениях с собой и с окружающими. Мать и дочь слой за слоем снимают с себя предубеждения, старые обиды, чужие суждения. Мы поговорили с Сабиной о том, как создавался фильм и как развивался этот эмоциональный диалог.
■ Вы сняли «Наготу» во время учёбы в киношколе.
Да, это был учебный проект. Есть такой творческий хаб, Tashkent Film School, где обучают видеомонтажу, сценарному мастерству, продюсированию и режиссуре. Основали школу Михаил Бородин и Юлия Шагинурова. Миша из Узбекистана, но лет десять жил в Москве и там снимал, показывался на Берлинском кинофестивале и в Каннах. Юля — из России, она как раз продюсер моего фильма.
Курс длился полтора месяца. Там был ненормированный график. Мы весь день занимались, в том числе по выходным: вставали очень рано и очень поздно ложились. Нам обеспечивали такую среду, чтобы мы могли заниматься исключительно съёмками. Так что снимали каждый день. Монтаж делали сразу же. И чтобы закрывать основные потребности, было задействовано очень много людей. Хотя уже на съёмках своего фильма иногда возникали трудности. Бывало, я держала шест микрофона под мышкой, тут камера, здесь рюкзак. Одной на съёмках приходилось сложновато, хоть у меня и были штативы. Я нормально так выпала из трудового процесса, при этом мне всё равно нужно было работать.
■ Получается, вы за шесть недель сняли фильм для Берлинале.
Получается, что так. Но первые две недели была теория, потому что до этого я никогда не снимала. Даже обычное видео. Камеру, конечно, держала в руках для фотографий, но в техническом плане я и сейчас с ней не разберусь. И вообще, перед началом учёбы не думала, что буду сама снимать — хотела привлечь операторов-коллег.
■ Вам давали задания на курсе или вы могли снимать что угодно?
Пока была теория, для закрепления давали какие-то задания. Но к концу обучения нужно было сделать полноценный документальный фильм. На самом деле я пошла в мастерскую потому, что хотела снимать документальное кино как журналист. Мне было интересно, как делаются фильмы, как писать сценарий. Сначала мне хотелось сделать материал о сборной Узбекистана по шоссейному велоспорту, потому что сама этим увлекаюсь. Ещё была интересна тема хосписов, думала сделать что-то про врачей или про детей.
Но чтобы родилась хорошая история, нужно обеспечить завязку сюжета, «создать» конфликт, так сказать. И в какой-то момент я остановилась на истории мамы.
В детстве она хотела заниматься волейболом, ей не разрешили. Она не умела плавать, потому что девочкам нельзя было плавать. На велосипеде кататься девочке тоже незачем. Только в 63 года она начала снимать все эти ограничения и делать то, что хочется. Сегодня она навёрстывает упущенное. Это что-то про становление женщины.
Я хотела развернуть всю эту историю, понять, что происходило в её молодости и как она тогда себя чувствовала. Однако в какой-то момент я поняла: всё, что она рассказывает, оно и мне в некоторой степени передалось. Культура, менталитет отражаются на последующих поколениях. Мне нужно было рассказать ей о своём опыте, но сделать это я решилась только для фильма. Иначе я бы не смогла.
■ А в чём заключался конфликт?
Я сказала маме, что фильм будет про неё, про её молодость, которая прошла в ограничениях. И она не знала о моём намерении говорить с ней и о себе тоже. У меня с мамой в целом сложные отношения: я редко слышу то, что хотелось бы услышать. Наверное, она зачастую и сама не знает, как мне помочь. Поэтому для неё разговор получился эмоционально трудным, хотя это не особенно заметно. Я где-то прочитала, что родителям и детям должно быть неприятно знать о личной жизни друг друга. Это противоестественно.
Не то чтобы таких разговоров у нас раньше совсем не было, — они были, но чаще в конфликтном ключе. А после съёмок мама сказала: «Как хорошо, что мы можем с тобой разговаривать».
■ Как бы вы сформулировали — о чём ваш фильм?
Наше поведение полностью сформировано нашим багажом из прошлого. Это воспитание, внешние факторы, душевные травмы и так далее. Дедушка говорил моей бабушке: «Если девочки пойдут не той дорогой, ты за это будешь отвечать». Поэтому бабушка воспитывала своих детей в страхе и тревоге. Это фильм о женщинах, которые приспосабливаются к условиям среды, несмотря на возникающие внутренние противоречия. Это фильм о воспитании. И о запретах.
Стиль: Таисия Чурсина
Визаж: Мила Мирова