— Как вы успеваете все совмещать? Дети, работа, домашние дела…
— Да никак. В основном работаю по ночам, и то не каждый раз. Обычно я просто не заморачиваюсь — занимаюсь делами, когда есть свободная минутка. Но если работать приходится днем, то с детьми, разумеется, кто-то сидит. Ну или они бегают где-то рядом.
— С детьми на работе веселее?
— Нет, это очень сложно. И опасно. За ними нужно постоянно следить — то попытаются засунуть пальцы в розетку, то начнут играть с проводами от студийного оборудования.
— А как часто вы занимаетесь фотографией?
— В месяц бывает по шесть-семь съемок. Это могут быть и коммерческие заказы, и собственные проекты, которые делаю просто для души.
— Бывают ли заказы, за которые вам не хочется браться?
— Обычно я не отделяю коммерческое от личного — просто делаю то же, что и всегда, получая за это деньги.
Иногда бывает, что заказчик хочет чего-то, что я не совсем понимаю, но и в этом случае не имею права отказываться и говорить, что это «не в моем стиле». Фотографов много, и если человек обратился ко мне, значит, ему нравится мой подход. Я стараюсь не вредничать и не конфликтовать: хочет человек на фотографии гламур и барокко — пожалуйста, сделаю, если только получится. Но сделаю так, как буду видеть сама — в своем стиле.
— Вы говорите, что фотографов много. Эта область развивается?
— Если в общих чертах, то культура фотографии за последние два года заметно выросла. Люди стали более разборчивы — влияние Интернета, доступ к журналам и фоторесурсам научили людей видеть и делать хорошие работы. И это радует. Снимки местных фотографов стали более грамотными, и все чаще я замечаю работы, которые мне просто нравятся.
— Как вы считаете, желание людей фотографировать — это осознанный выбор или их в определенный момент просто «озаряет», как и вас когда-то?
— Думаю, чаще всего играет роль «эффект толпы». Если бы у нас не было способов заниматься фотографией, если бы люди не могли арендовать студии, а вместо современных камер была бы дагерротипия, не было бы такого роста. Сейчас фотография доступна и удобна — даже мобильные телефоны могут выдавать хорошую картинку — поэтому люди ею занимаются. У каждой эпохи есть свои направления: во времена Возрождения было много художников и музыкантов, а сейчас, в эру высоких технологий, пришло время фотографии. Это ведь совсем не сложно — нужно немного почитать, потренироваться и действовать.
— Появилось много фотографов. Они друг другу не мешают? Могут ли, грубо говоря, дилетанты испортить отношение людей к фотографии как к искусству?
— Если кто-то не знает основ и теории, он либо придет к этому со временем, либо забросит занятие вообще. Я не думаю, что много фотографов — плохо. Зритель-то все равно разбирается: у него есть вкус, и он знает, чего хочет. Для кого-то фотография — способ заработать. Для кого-то это хобби вроде поездок в горы. Моменты, которые приносят радость. А большая конкуренция — это, скорее, плюс, который толкает всех участников к развитию. Но творческий человек вообще не должен думать о конкуренции: если часто обращать на нее внимание, можно потерять смысл в том, что делаешь.
— О чем же тогда нужно думать творческому человеку?
— Настоящему художнику достаточно иметь в голове постоянные идеи и воплощать их. Если они понравятся другим людям — еще лучше. Мне кажется, нужно постоянно искать себя. Говорят, что художник должен быть голодным. А фотограф должен быть голодным на изображения. Постоянный поиск — это когда ты сделал что-то одно, от чего был в восторге, а через несколько недель посмотрел на работу и сказал: «Ну так, нормально». Художник всегда должен хотеть чего-то большего.
— Должен ли художник всегда отстаивать свое видение и сражаться за него?
— Да. Кто-то его поймет, а кто-то — нет. Может быть, зритель просто не готов, и немного позже, пройдя определенный путь и получив новый опыт, он повернется к художнику лицом и признается, что наконец понял его. Это ведь факт — то, что вам нравится, отражает вас изнутри. И если к чему-то не лежит душа, то это просто не ваша вибрация. По крайней мере сейчас.
— А недавний случай в Москве, когда практически силой закрыли выставку Стерджесса?
— Кого?
— Джока Стерджесса — фотографа, который делал художественные снимки обнаженных подростков. Гражданские активисты заблокировали выставку, некоторые работы даже испортили…
— А мне кажется, он знал, на что идет. Или это была обычная провокация. Здесь тот же вопрос, о котором мы говорили, — нас, фотографов, много, и каждый хочет чем-то выделиться. Во все времена считалось не совсем нормальным снимать обнаженных детей — он знал, на что идет, и добился, чего хотел: его знают, его обсуждают. Я же стараюсь не затрагивать ка-
кие-то больные моменты, так же, как стараюсь не лезть в политику — мне это просто не интересно. Бунтарство — не мое.
— А какие темы вы затрагиваете в своих работах?
— Мне нравится показывать маленькие миры отдельных людей, их психологию и переживания. Искать то, что человек прячет. Глаза ведь никогда не врут, особенно, когда ты их снимаешь. Не думаю, что это похоже на бунтарство, но эта тема слегка завуалирована, и не каждый может ее понять. В фотографии для меня важна эстетика, а еще — нечто большее, чем просто красота. Что-то, что «цепляет». Что-то, что ты не можешь объяснить. Копать глубоко — скучно, пусть этим занимаются искусствоведы или те, кто любит анализ. Мои же критерии при оценке фотографий — просто «нравится».
Я стараюсь не затрагивать какие-то больные моменты, так же, как стараюсь не лезть в политику — мне это просто не интересно. Бунтарство — не мое
— А как вы сами относитесь к искусствоведам?
— Хорошо, потому что должен быть кто-то, кто направляет людей. Не все могут быть знатоками искусства, не все могут в нем разбираться. Критики направляют, говорят, на что стоит обращать внимание.
— Но вы говорили, что главное — то, как работа «цепляет» человеческие эмоции. Если это так важно, то зачем прислушиваться к логике других людей, которые, возможно, даже не испытывали этих эмоций?
— Все люди разные. И никто не обязан любить то, что нравится всем. Кто-то любит кофе с корицей, а кто-то наслаждается черным, без сахара. Наши вкусы зависят от детства, опыта, профессии, словом — от всего. И никто никого не обязывает прислушиваться к определенному мнению. Нравится — смотри, читай, слушай. Я же хочу просто заниматься своим делом. И пусть все говорят, что хотят, пусть кому-то нравится, а кому-то нет. Зритель — он все равно будет.
— Всегда найдутся люди, которым вы будете интересны?
— Именно.
— А на каких мастеров вы сами обращаете внимание?
— Вдохновителей много. Среди них есть и классики, которых знают все. Салли Манн. Энни Лейбовиц с ее невероятными портретами. Не знаю, как она это делает — замечает магию в глазах каждого человека. С виду — обычные портреты, но стоит приглядеться, как находишь столько всего, что хочется смотреть и смотреть. И таких людей очень много… А на самом деле, когда меня спрашивают про любимых авторов, я срочно забываю всех. Но вдохновение — оно есть во всем. Его можно ловить на улице, в парках, искать в книгах, песнях, в небе…
— А если оно пропадает?
— Ну что поделать? Если пропало вдохновение, это говорит о диссонансе с миром. Вдохновение — это связь с космосом, а значит, ты потерял эту связь, и придется ее восстанавливать. Я не могу работать, когда в жизни появляются сложности — когда ругаюсь с кем-то или когда кто-то портит настроение. Сразу опускаются руки и не хочется ничего делать. Но при любой возможности я стараюсь делать хоть что-нибудь и не тратить время зря.
— Что бы вы пожелали читателям в Новом году?
— Ценить время и не терять его просто так: оно улетает очень быстро. Можно потратить пару часов, так и не поняв, чем ты занимался все это время. А можно провести их за делом и вспоминать об этом еще не раз. Осознаешь важность каждой минуты — и сможешь держать себя в тонусе. Даже если у человека нет огромного таланта, но он трудится, ему обязательно воздастся. Равно и обратное — если есть талант, но нет опыта, сделать что-то хорошее и интересное вряд ли получится.