Дом кино: Что думают о сносе архитекторы и кинематографисты Ташкента

Вчера в сети появилось фото, которое вновь всколыхнуло тему сноса Дома кино. На снимке — Фируза Хайрутдинова — вдова покойного архитектора Дома кино. Мы пообщались с ее внучкой Рушеной, которая является автором фотографии. А также, решили узнать, что думают люди, для которых Дом кино — особенно важное место: архитекторы, кинематографисты.

Геннадий Иванович Коробовцев
Архитектор

Думаю, можно было сохранить это здание. Преобразовать его в выставочный зал, культурный комплекс. У нас, к сожалению, отсутствует Союз архитекторов. По идее, вопросы популяризации архитектурных решений должны обсуждаться.

Демократизация решений необходима. Все вопросы градостроительных проектов должны решаться именно таким образом. Здесь ведь речь не только о Доме кино. С развитием столицы, я уверен, подобные случаи будут повторяться еще много раз.

Бородина Марина Ростиславовна
Доцент ТАСИ, кафедры «Ландшафтный дизайн и интерьер», член Союза архитекторов Узбекистана и Творческого объединения Академии художеств Узбекистана

Когда я узнала, что Дом кино сносят, я встретила эту новость с большим недоумением, чувством досады и надеждой, что Дом всё-таки останется…

Город должен обновляться – и это, безусловно. Это живой организм! Но свойством живых является разумное осмысление прошлого и бережное отношение к истории. Это имеет и большое воспитательное значение для молодёжи. Ведь новое не равно «лучшее», и неуважение к прошлому породит и неуважение к настоящему.

Сносу подлежат многочисленные «тиражные» и ветхие постройки, утратившие свой срок эксплуатации и не являющиеся уникальными, неповторимыми, знаковыми для городской среды, делающей её узнаваемой для многих и многих ныне живущих.

Конечно, на развитие кинематографа отсутствие этого здания не повлияет, т.к. демонстрационные залы сейчас возникают и в торговых центрах, и в случайных, нецелевых строениях. Но Дом кино был задуман, как место синтеза различных видов искусств и культур, место для проведения выставок.

В частности во фланговых строениях существовали внутренние дворики, используемые под экспозиции скульптур и керамики. Проходили там небольшие, но значимые выставки авторов из Германии, России, Франции, Узбекистана и т.д. Мини-выставочные залы часто вмещали информацию различного рода, дополняемую киносеансами.

Для меня и многих представителей моего поколения, это один из знаков архитектурного нестандартного творчества своего времени, использовавшего разноуровневую систему опоры фундамента различных частей здания. Здесь проявились принципы работы архитектора с ландшафтом, образующего пластический «разговор» с архитектурой. И вынос апсиды зрительного зала явился довольно смелым объёмно-планировочным решением.

Гияз Таирович Шермухамедов
Сценарист и кинорежиссёр. Кавалер ордена «Шухрат»

Все произошло так неожиданно. Мы совершенно были к этому не готовы. Очень радует, что город развивается, и у нас появится такая площадка, как конгресс-холл и Ташкент Сити. Но процесс переезда всего состава работников Узбекфильма, равно, как и дальнейшая судьба развития кинематографа, немного размыта.

Мы были так воодушевлены указом Президента от 7 августа 2017 года «О мерах по дальнейшему развитию национальной кинематографии». Мы начали активно работать и снимать картины, дабы повысить значимость Узбекского кинематографа на мировом рынке.

Мне не хочется думать, что мы можем вот так просто проститься с памятником, не побоюсь этого слова, архитектуры и символом целого поколения кинематографистов. Со строением, в которое вложил свой труд ещё Шараф Рашидов.

Я глубоко уверен, что наше правительство мудрое и грамотное. Мы, кинематографисты, сейчас находимся в режиме ожидания какой-то конкретики от представителей власти. Развитие города и конгресс-холла – безусловно, широчайший шаг в современность, но нам бы очень хотелось, чтобы там нашлось место и для нас. Построить на территории Ташкент Сити не просто Дом кино, а Дворец кинематографического искусства, стало бы для нас отличным подспорьем. Так как мы очень хотим оправдать ожидания, возложенные на нас.

Рушена Семиногова
внучка Рафаэля Хайрутдинова — архитектора Дома кино.

Как вам стало известно о сносе Дома кино?

Новость о сносе Дома кино я увидела чуть больше месяца назад на Facebook, а потом уже и в других новостных интернет-изданиях. Одним словом – мы узнали об этом из интернета.

Что вас подвигло на то, чтобы выложить фото в интернет?

Когда мы с бабушкой пошли попрощаться с Домом кино, мы не знали, что уже снесли так много. Нам сказали, что сняли центральные элементы и только начали убирать решётки. Но когда мы пришли, там, грубо говоря, не было уже половины здания. Территория была огорожена и на ней вовсю трудились рабочие.

Мы едва стали подходить ближе, как бабушка сильно распереживалась. Такую реакцию у неё я видела только на похоронах дедушки. Бабушка присела и заплакала.

В этот момент мне стало так обидно за неё. Мы все вместе боролись за это здание, особенно она. Я видела все её переживания. Честно говоря, меня охватила злость, и я решила выложить фото на странице в Facebook, просто чтобы высказать своё личное мнение по поводу происходящего.

Я никуда не посылала эту фотографию, чтобы вызвать какую-то реакцию или получить поддержку. Я думала, что её лишь прокомментируют друзья и знакомые, проживающие в других странах. Но вдруг неожиданно это приобрело другой оборот. Писатели, журналисты начали комментировать, делиться постом. Так и пошла волна. Сегодня весь день нам пишут, журналисты звонят со всего Узбекистана. С Москвы также звонили. Все спрашивают разрешение на публикацию фотографии.

На фотографии запечатлена настоящая эмоция. Эмоция моей бабушки. Всё настоящее и неподдельное всегда находит отклик.

Разделились ли мнения комментаторов?

В основном комментарии – это слова поддержки. У многих ташкентцев с Домом кино связано немало тёплых и личных воспоминаний. Сами архитекторы, я уверена, не выступают в поддержку сноса здания. Все понимают его ценность. Если говорить о простых людях, которые публикуют негативные комментарии, сидя из своих кресел и уткнувшись в дисплеи ноутбуков и телефонов, то мы не обращаем на них внимание.

Каждый судит, исходя из своих чувств. А мы точно знаем, что правильно, а что нет. Ведь недаром 70 человек из Союза архитекторов, Союза художников и кинематографистов подписали наше письмо. Кстати, больше всего подписей собрал именно Союз архитекторов. Так как они знают ценность здания.

Почему здание нельзя было сносить?

Каждый город имеет свой облик и историю. Для многих эти слова являются пустыми и абстрактными, ничего за собой не несущими. Вот буквально сегодня один мой близкий друг сказал: «Послушай, это же нормально. Это цикличность – на смену старому архитектору приходит новый архитектор. На смену старому зданию приходит новое здание». Получается, это трагедия скорее личного масштаба, трагедия семьи. Нашей семьи, семей сотрудников Дома кино, тех, кто участвовал в создании этого дома. Я даже не представляю, какая это трагедия для семьи Малика Каюмова!

В какой-то мере мой друг прав, может кто-то посчитает так же. Но люди, которые более глубоко мыслят, смотрят чуть дальше, понимают, что город – это как пласт земли, который имеет свои определённые слои. И только когда мы имеем эти слои, то можем сказать, что происходило с этой территорией.

Давайте возьмём Минг Урик. Говорят, что он был образован в VII веке н.э. Мы знаем условно, что там было древнее поселение. Когда мы приходим туда, то видим, какие там были стены, строения. Можем включить воображение и представить, как там жили люди. У нас есть живое доказательство, которое нельзя опровергнуть. Это, действительно история. Городище нельзя сносить, его нужно беречь!

Возьмем рынок Чорсу, о котором много говорилось в комментариях. С тем, что его нужно беречь также многие согласны, ссылаясь на нашу историю. Возьмем здания, построенные во времена царской России. Они считаются новым центром… Конечно, многие строения были снесены, некоторые отвратительно отреставрированы, при этом большинство людей говорит, что это наше наследие, его нельзя уничтожать.

Турист, который не знает, что такое Ташкент, сколько он простоял, какая у него история, или знает из статей на туристических порталах, сможет познакомиться со всем благодаря этой сохранившейся архитектуре. А если всего этого не будет? Получается, большой пласт нашей истории просто будет убран. К примеру, уже нет «Фотона», построенного в 30-х годах, хотя он тоже является отражением истории нашего города.

Как Вы относитесь к современным постройкам?

Желание построить нечто новое, получить инвестиции, привлечь иностранных специалистов – это прекрасно. Но почему бы не сделать это на свободной территории? Зачем лезть в центр города и рушить его? Он должен оставаться историческим. Если вы хотите построить «Ташкент Сити» – отлично! Стройте его согласно выбранной концепции. В неё, конечно, не впишутся старые здания советского периода. Они строились по другой концепции, сегодня она изменилась.

Но это не значит, что стала хуже. Почему бы не взять отдельный участок и создать на нём отдельную инфраструктуру. Пусть в этом деловом центре будут небоскребы, бизнес-, конгресс- и торговые центры – всё что угодно. Лет через 50, если всё это будет построено качественно и сохранится, кто-то скажет, что это ещё один слой нашей истории, тогда, 50 лет назад в Ташкент приехали иностранные специалисты и построили такой центр… Зачем рушить, если можно беречь и показывать, как менялся облик нашего города в разное время.

Должны ли власти сохранять старые здания?

Знаете, недавно, на фоне всех этих споров, мне вспомнилась водонапорная башня. Она находилась рядом с Музеем паровозов. Ей было 100 лет и её снесли. Но ситуация была плачевнее, чем с Домом кино, так как большинство людей говорили о ненужности башни. Вроде всё логично. Но башню можно было отреставрировать, чтобы она простояла ещё 100 лет. Выделить на это деньги, так как это необходимо. Ведь она покажет, как менялось водоснабжение в Ташкенте, как совершенствовалась система. Я уверена, что власти должны сохранять старые здания. Они показывают, что город живой, дышит, развивается.

Как должен обновляться город, если оставлять старые здания? Что с ними делать?

Сохранять и реставрировать. В первую очередь, любая архитектура должна отвечать функциональному назначению. До тех пор, пока здание можно отреставрировать, придать ему то или иное функциональное назначение, оно должно жить. Как ни странно, недавно была конференция с датским архитектором Яном Гейлом. Он был заинтересован Чиланзарскими блоками. Казалось бы, кого могут заинтересовать серые здания? Но это не зря! Ведь именно они являются примером советского масштабного градостроительства в условиях ограниченности капитала, как можно быстро, эффективно расселить людей. И это тоже ценный опыт для нашего города.